Введение
Отражением меняющегося на наших глазах экономического порядка выступает, кроме всего прочего, актуализация проблем экономической науки и экономического образования. Хотя проблемы эти привычны для нашего научно-образовательного сообщества и неоднократно становились предметом острых дискуссий, время от времени появляются публикации, порождающие новый всплеск обсуждений вследствие новизны поставленных вопросов, специфичности места и времени, научного и / или административного веса вовлеченных в процесс акторов. В этот раз «возмутителем спокойствия» явилась статья руководителей экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова (декан и два его заместителя), опубликованная на страницах ведущего с точки зрения различных рейтингов профильного журнала «Вопросы экономики» в конце 2023 года [1]. Как отмечается в критическом отклике на данную публикацию известных политэкономов А.В. Бузгалина и А.И. Колганова, статья А.А. Аузана с соавторами знаменательна тем, что написана представителями мейнстрима экономической науки, которые признали необходимость изменений в экономическом образовании, о чем давно уже говорили представители неортодоксального (гетеродоксального) направления экономической мысли [2, с. 143].
Основания для критики существующего положения дел в российском экономическом образовании хорошо известны и они получила отражение в обеих статьях – это прежде всего доминирование неоклассического направления, оторванного от реальных проблем национальной экономики. При этом А.А. Аузан с соавторами и их оппоненты по-разному определяют направления реформирования экономического образования, что неудивительно ввиду присущего им принципиально разного мировоззрения, определяющего концептуальные рамки рассмотрения как самой экономической реальности, так и проблем преподавания экономической теории. Следует, однако, отметить, что и те и другие считают необходимым включить в образовательный процесс современную гетеродоксальную экономическую теорию (ГЭТ), предварительным условием чего выступает интеграция образующих ее отдельных течений в более или менее целостное образование.
Очевидно, что это предложение свидетельствует о происходящих в экономической науке изменениях. Если попытаться обобщить, то они сводятся не только к тому, что в указанных статьях А.А. Аузан с соавторами называют «усилением прикладного характера экономических исследований и снижением популярности чисто теоретических изысканий», а А.В. Бузгалин с А.И. Колгановым – «трактовкой тех или иных текстов…, мелкотемьем и решением частных вопросов», но и к появлению признаков вероятной смены господствующей парадигмы экономической науки. Наиболее часто при этом в отечественной литературе звучит тезис о развитии синтеза и междисциплинарности как перспективных направлениях разрешения накопившихся в экономической науке противоречий. «Актуальная задача развития экономической теории, – пишет Г.Б. Клейнер, – создание устойчивой платформы для синтеза разобщенных на сегодняшний день направлений и подразделений расширяющейся экономической теории. Единство мира должно найти адекватное отражение в единстве экономической теории» [3, с. 6]. Фактически и в данном случае речь идет о необходимости интеграции различных течений внутри экономической науки. Однако, как говорил классик, прежде, чем объединяться, нам надо решительно размежеваться. Цель исследования состоит в определении инструмента (способа) разграничения и содержательной характеристики отдельных направлений ГЭТ в контексте необходимости реформирования экономического образования в России.
Материалы и методы исследования
Для достижения поставленной цели были критически проанализированы, систематизированы и синтезированы основные положения работ отечественных и зарубежных исследователей в области философско-научных подходов к объяснению развития экономической науки с применением методов формальной логики.
Как известно, к ГЭТ обычно относят посткейнсианство, новую австрийскую школу, радикальную политэкономию и современную версию «старого» институционализма, различающиеся своими теоретико-методологическими подходами и используемыми методами. Если отбросить идеологическую предвзятость, то спектр гетеродоксальных исследований следует значительно расширить за счет марксистской политэкономии и эволюционного подхода, на что обращают внимание в упомянутой статье А.В. Бузгалин и А.И. Колганов.
В литературе отмечается, что «…множество гетеродоксальных направлений современной экономической науки не имеют внятного определения», их теоретико-методологический ландшафт изучен недостаточно и стандартные статичные классификации историков экономической мысли не отражают происходящих с ними по мере развития науки изменений [4, с. 5–6]. Если оставить в стороне организационные вопросы, то именно в этом («невнятность определения») заключается основная проблема интеграции ГЭТ в учебные планы подготовки экономистов. Отсюда вытекает и основной способ решения проблемы – содержательная характеристика структуры входящих в ГЭТ отдельных течений.
Структура теории – это взаимосвязанная совокупность ее отдельных элементов и уровней. В отношении экономической науки анализировать структуру можно с разных точек зрения: по предмету (экономикс и политическая экономия), исторической эволюции (меркантилизм, классическая политическая экономия, марксизм и т.д.), уровню и этапам познания (теоретический и эмпирический уровни) и т.п. Содержательный анализ структуры научной теории включает в себя анализ способа ее связи с практической деятельностью, генезис теории, критерий научности и другие методологические вопросы – все то, что является предметом изучения философии науки. В ее рамках существовали и существуют различные подходы и конкретные концепции. Наиболее известными и широко применяемыми в экономической теории являются парадигмальный подход американского философа и историка науки Т. Куна (1922–1996) и методология научно-исследовательских программ (НИП) английского философа венгерского происхождения И. Лакатоса (1922–1974).
По нашему мнению, структура экономической науки в целом и ее отдельных направлений, отражающая в то же время динамический аспект, наиболее полно может быть представлена при помощи методологии НИП И. Лакатоса.
Результаты исследования и их обсуждение
Методология НИП И. Лакатоса относится к постпозитивистским концепциям, основное внимание в которых уделяется развитию (росту) научного знания.
Следует отметить, что в англоязычной экономической науке сложился и продолжает пополняться довольно заметный пласт литературы, посвященной применению методологии НИП в экономике. Несмотря на то, что в последние годы ее влияние заметно уменьшилось, историки, методологи и «практикующие» экономисты продолжают использовать исходный лакатосианский подход или его модифицированную версию в своих исследованиях [5]. При этом преобладающим предметом рассмотрения выступают вопросы методологического характера: целесообразность использования концепции Лакатоса в экономической науке, ее эвристический потенциал для объяснения роста экономических знаний, оценка прогрессивности или регрессивности экономических теорий, критерий демаркации между наукой и ненаукой, выбор между теориями и т.п. В дополнение к методологическим дискуссиям существует и многочисленные исследования «по Лакатосу» в истории экономической мысли, предполагающие использование концептуальных рамок методологии НИП для объяснения развития отдельных направлений или отдельных теорий (обзорная статья в [6]).
В отечественной литературе лакатосианский подход в экономике (в широком смысле) практически не получил реализации ни на пике его популярности в 80-е годы прошлого столетия, ни в последующем периоде. Можно выделить всего насколько примеров использования методологии НИП в диссертационных исследованиях [7]. Кроме того, продуктивность использования ее на примере новой институциональной теории доказывается в работах Л.А. Тутова и А.Е. Шаститко (см., например, в [8]).
Исходной идеей Лакатоса является положение о том, что наука развивается в ходе конкуренции научно-исследовательских программ. Именно здесь И. Лакатос разошелся с Т. Куном, который в своей работе «Структура научных революций» (1962) доказывал, что наука развивается путем чередования периодов «нормальной» науки, в рамках которой члены научного сообщества работают в рамках одной общей парадигмы, и «экстраординарной» науки, когда происходит революционная смена господствующей парадигмы новой. В отличие от этого, И. Лакатос считал, что периоды «нормальной» науки чрезвычайно редко встречаются в истории науки, а куновская «парадигма» «… на самом деле есть не что иное, как исследовательская программа, захватившая монополию… История науки была и будет историей соперничества исследовательских программ (или, если угодно, «парадигм»); но она не была и не должна быть чередованием периодов нормальной науки: чем быстрее начинается соперничество, тем лучше для прогресса» [9, с. 110].
Сравнение концепций Т. Куна и И. Лакатоса показывает, что «методология научно-исследовательских программ И. Лакатоса в значительно большей степени, чем ее основной конкурент – парадигмальный подход, соответствует логике развития экономической науки и наблюдаемой в ней ситуации сосуществования и борьбы за лидерство различных научных школ. ...ее активное применение может позволить разрешить проблему разрыва между теорией и практикой, активизировать активный диалог между представителями различных НИП как в области экономической науки, так и в смежных дисциплинах» [10, c. 45].
Соглашаясь с этим, выделим еще один момент, связанный с потенциалом методологии НИП в контексте трансформации экономического образования. Речь идет о том, что ее можно рассматривать как инструмент систематизации и сравнения различных исторических этапов в развитии экономической науки, представленных одновременно и как внутренняя логика развития отдельных направлений ее, базирующихся на различных концептуальных основаниях. В этом качестве любое направление (школа, течение) в экономической теории, взятое в единстве своего генезиса, развития и современного состояния, может быть реконструировано в виде иерархической структуры, состоящей из твердого ядра, защитного пояса и эвристики, то есть в виде определенной НИП. Тем самым разрешается противоречие между историей и теорией или между историческим и логическим развитием экономического знания. Это противоречие имеет критическое значение и глубоко фундировано в экономике. Классическим примером является кейнсианство, прошедшее в своей исторической эволюции несколько этапов, в процессе которой сложились отдельные его разновидности (версии), которые по-разному оценивают, интерпретируют и применяют основополагающие принципы и идеи Дж.М. Кейнса. В результате структура кейнсианской НИП остается непроясненной. Показателем этого является категорическое несогласие посткейнсианцев считать представленные в мейстриме кейнсианско-неклассический синтез и новое кейнсианство имеющими отношение к «подлинному Кейнсу». В общем плане такое состояние характерно и для ГЭТ в целом. В результате экономическое образование не получает способа сравнения различных теорий и их интеграции в некое целостное направление.
Существуют разные определения НИП (у самого И. Лакатоса явное определение отсутствует). В.Н. Порус, в частности, пишет: «Научная исследовательская программа (НИП) – последовательность научных теорий, которая выстраивается как развитие некоторой исходной (как правило, фундаментальной) теории, основные идеи, методы и предпосылки которой выдвигаются интеллектуальными лидерами науки и усваиваются научными сообществами догматически» [11]. В этом определении вызывает несогласие лишь термин «догматически», поскольку у И. Лакатоса НИП развивается как соперничество разных теорий в реальной истории науки, в котором догматика, если и имеет место, то только в отношении ее твердого ядра.
Твердое ядро – это фундаментальные метафизические предпосылки исследования, которые в рамках данной программы принимаются как неопровержимые; фактически в нем фиксируются ее базовые постулаты относительно природы объекта науки как реальности (онтология), то, что Й. Шумпетер обозначил как преданалитическое видение. С точки зрения О. Ананьина, твердое ядро НИП тождественно понятию «картина экономической реальности» (КЭР) [12, с. 84], которое играет системообразующую роль в процессе познания экономики вообще и в развитии отдельных НИП, в частности.
Т.Д. Тогати вслед за А. Лейонхуфвудом, одним из первых применившим методологию НИП в экономике, считает, что в области экономической теории твердое ядро программы должно включать «космологические убеждения» теоретиков относительно трех взаимосвязанных свойств реальной экономики, а именно, ее стабильность, природу ценности и поведение экономических агентов [13, p. 1396].
Представляется, что данный перечень онтологических особенностей экономики не является строго фиксированным, раз и навсегда данным в силу того, что, во-первых, меняется сам объект исследования и, соответственно, изменяется состав тех элементов экономической системы, которые придают ей единство и целостность и которые очерчивают границы исследования. Во-вторых, меняются способы понимания и представления экономики, целенаправляющие процесс поиска наиболее существенных сторон и черт экономической реальности. Экономика как объект анализа – сложная система, которая, в зависимости от цели анализа, исходных предпосылок, ракурса или уровня рассмотрения и т.п. может быть представлена по-разному. Иначе говоря, объект исследования экономистов – один, а предметы – могут быть (и бывают) разными и, именно поэтому существуют разные КЭР и разные НИП.
Несмотря на содержащуюся в таком постмодернистском подходе скрытую угрозу сциентизму («плюрализм реальности»), наличие метафизических твердых ядер в экономической науке, различных по набору и содержанию своих элементов (постулатов), формирующих альтернативные НИП, не подвергается сомнению в научном сообществе экономистов; спор идет о том, какими должны быть эти постулаты [14, с. 238]. На наш взгляд, этот спорный вопрос равнозначен вопросу о том, где и как формулируются базовые установки, составляющие КЭР (твердое ядро): в работе основоположника или в работах его последователей и с помощью каких методов? В конечном итоге, от ответа на этот вопрос зависит и содержательная характеристика структуры НИП, поскольку ее твердое ядро находит конкретное воплощение в проблемах, которые рассматриваются в данной НИП, в используемых методах и в самом содержании используемых понятий. Рассмотрим возможные ответы на этот вопрос на примере кейнсианской НИП.
Широко известно высказывание М. Блауга о том, что теория Дж.М. Кейнса «… была не просто теория, но четко выраженная исследовательская программа для работы во многих различных областях экономической теории» [15, с. 313]. В то же время существует противоположная оценка. Утверждается, что Дж.М. Кейнс в «Общей теории занятости, процента и денег» недостаточно четко, последовательно и полно определил свою исследовательскую программу: «Следуя терминологии Лакатоса, я придерживаюсь позиции, что в программе Общей теории ключевые части исследовательской программы – такие как жесткое ядро (метафизические взгляды об экономике и основополагающие постулаты), защитный пояс (более специфические модели) и позитивная эвристика (т.е. взгляды на то, как теория должна развиваться) – либо некорректно определены, либо накладываются друг на друга». [16, p. 1398–1399].
Аргумент нечеткости, непоследовательности и неполноты исследовательской программы Дж.М. Кейнса можно принять в том случае, если трактовать методологию НИП исключительно как концептуальные рамки нормативной оценки, причем применяемой в отношении отдельной теории. Нормативный подход к методологии и истории экономической мысли, как к набору правил (норм), которые должны управлять экономическими исследованиями (с технической и моральной точек зрения) действительно преобладал почти до конца ХХ века и до сих имеет сильные позиции среди экономистов, которые ждут от методологов ответа на вопрос: «Как определить, хороша ли данная экономическая теория с научной точки зрения?» [17].
Однако нормативность не исчерпывает всего содержания методологии НИП. Во-первых, методология И. Лакатоса – это, прежде всего, эпистемологическая концепция роста научного знания, и только потом – нормативная инструкция проведения и оценки научного исследования; сам Лакатос применил выработанные им категории именно для объяснения развития научного познания (на примере физики). Во-вторых, даже если использовать нормативный критерий демаркации между научным и ненаучным знанием Лакатоса для оценки прогрессивности / регресивности той или иной исследовательской программы, то это требует анализа ее эволюции как совокупности или последовательности теорий в рамках научного исследования. «Именно ряд или последовательность теорий, а не одна изолированная теория, – подчеркивал И. Лакатос, – оценивается с точки зрения научности или ненаучности [9, с. 73]. В-третьих, в Общей теории Кейнса как положившей начало новой НИП не может (и не должна) содержаться полная программа со всеми своими структурными элементами; в ней формулируется прежде всего (в неявном виде) КЭР и отсутствуют все или почти все теории защитного пояса, которые связаны с выдвижением вспомогательных гипотез, их эмпирической проверкой и прогнозированием дальнейших тенденций («предсказанием новых фактов»). Иначе говоря, в трудах своего основоположника НИП неизбежно носит незавершенный характер, что обуславливает ее «плохую» структурированность и неполноту на начальном этапе. И с логической, и исторической точек зрения завершенность НИП всегда имеет относительный характер, она принципиально открыта для анализа изменяющейся экономической реальности. Эта открытость НИП обеспечивается ее защитным поясом и эвристикой, которые, в свою очередь, определяются ее твердым ядром.
Твердое ядро, как уже было сказано, состоит из неопровергаемых с точки зрения приверженцев данной НИП положений, называемых нефальсифицируемыми гипотезами, метафизическими (методологическими) принципами или «космологическими» убеждениями. Так, для современного мейнстрима экономической науки твердое ядро можно представить в виде триады: «индивидуализм – рационализм – равновесие». Важно то, что твердое ядро логически неопровержимо и эмпирически непроверяемо в рамках рассматриваемой исследовательской программы.
Неопровержимость и непроверяемость твердого ядра программы определяет механизм эволюции того или иного направления экономической мысли: в процессе развития НИП формулируются вспомогательные гипотезы, конкретные теории, модели и другие теоретические структуры, которые образуют защитный пояс программы. Теории защитного пояса, по словам Д.У. Хэндса, выстраивают буферную зону между неизменным твердым ядром и меняющимися эмпирическими фактами (опытом, практикой) [18, p. 112], препятствуя разрушению твердого ядра программы и обеспечивая рост научного знания путем решения теоретических и эмпирических проблем («аномалий»), модификации «старых» теорий, разработки и совершенствования формальных инструментов анализа, объяснения и предсказания новых фактов. Таким образом, теории (гипотезы) защитного пояса наполняют конкретным содержанием ту КЭР, которая в общем виде была сформулирована основоположником (основоположниками), чаще всего неявно.
В структуре НИП, согласно И. Лакатосу, выделяются также эвристики, включающие подходы и методы, направляющие деятельность ученых – сторонников данной НИП. Положительная эвристика определяет наиболее предпочтительные пути исследования, отрицательная – указывает, каких путей исследования следует избегать с тем, чтобы сохранить твердое ядро от разрушительного влияния опровергающих фактов.
И. Лакатос считал, что в рамках данной НИП каждая последующая теория защитного пояса представляет собой прогресс по сравнению с предшествующей теорией. Переход от старой теории к новой называется «сдвигом проблемы». Выделяются теоретический и эмпирический сдвиги. Если переход к новой теории позволяет предсказывать (факты) больше, чем это делала предшествующая теория, то имеет место теоретический сдвиг проблемы. Исследовательская программа прогрессирует эмпирически (эмпирический сдвиг проблемы), если хотя бы какие-то из предсказанных фактов действительно подтверждаются. В целом, исследовательская программа, по Лакатосу, будет являться прогрессивной, если каждый сдвиг проблемы теоретически прогрессивен и, по крайней мере, иногда эмпирически прогрессивен. Другими словами, в прогрессивной программе каждый переход от старой теории к новой дает возможность предсказывать больше, и, по крайней мере, иногда эти предсказания подтверждаются. При невыполнении этих условий НИП характеризуется как регрессивная или «вырождающаяся». С этой точки зрения научный прогресс заключается в замене регрессивной НИП новой, предусматривающей будущие исследования и ведущей к открытию новых явлений.
Заключение
Специфика современного состояния экономической науки и образования, недостаточность методологических исследований диктуют необходимость углубленного изучения концепции И. Лакатоса с целью выявления ее эвристического потенциала в условиях трансформации экономической науки и образования. Исходя из того, что последнее связано с необходимостью включения в учебные планы подготовки экономистов гетеродоксальной экономической теории, включающей в себя несколько отдельных течений, первоочередной задачей является использование концептуальных рамок методологии НИП И. Лакатоса для интеграции их в единую теоретическую систему. Согласно И. Лакатосу, существует «твердое ядро» базовых теоретических положений, которые определяют исследовательскую программу и которые не подлежат опровержению в ее рамках. Кроме того, участники исследовательской программы принимают общий набор эвристик, которые направляют их при формулировании и модификации конкретных теорий защитного пояса. В этом качестве методология НИП обеспечивает научно-образовательному сообществу нейтральный ориентир для содержательной характеристики структуры каждого отдельного течения, предполагая, что в принципе любое из них может быть представлено как иерархическая система, включающая убеждения твердого ядра, предположений защитного пояса и правил эвристики. С другой стороны, явное представление структуры отдельных течений внутри ГЭТ сделает возможным их сравнение и выбор тех из них, которые могут быть подвергнуты синтезу и объединению в рамках общей непротиворечивой структуры.
Библиографическая ссылка
Кусургашева Л.В., Черновол С.Н. О ПРИМЕНЕНИИ КОНЦЕПЦИИ ЛАКАТОСА В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ В КОНТЕКСТЕ ТРАНСФОРМАЦИИ РОССИЙСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ // Вестник Алтайской академии экономики и права. – 2024. – № 3-2. – С. 224-230;URL: https://vaael.ru/ru/article/view?id=3309 (дата обращения: 16.05.2024).